Особенно сильно моя эмоциональность проявлялась в начальной школе. Если я радовалась, то не замечала ничего вокруг, если рыдала, то четыре часа не прекращая. В такие моменты мне было совершенно не до домашнего задания и учебы. Вечером приходила мама, а вместе с ней осознание — сейчас будут кричать, что я жалкая, не способная справиться даже со своей крошечной обязанностью. Я боялась родителей и поэтому стала учиться в любом состоянии. Со временем страх ослаб, кричать перестали, я начала не так серьезно относиться к учебе. Но вдруг вылезла вина из за ухудшившихся оценок. Теперь ответственность за контроль моих эмоций и наказание за их проявление решила взять я. Установленным мною штрафом за чувства, мешающие сосредоточиться, стали выдранные волосы, порезы были нужны, чтобы взбодриться, получив необходимый адреналин, а медиатором настроения — ожоги от спичек. Все четко выполняло свои функции, я была рада, что теперь у меня есть идеальный рецепт продуктивности. Люди с запретом на эмоцию не могут прожить ее естественным путем, поэтому выбирают деструктивный способ проявления, например, самоповреждения.
Трудности в выражении чувств называют эмоциональной дизрегуляцией, которая является симптомом неустойчивого расстройство личности. Само отклонение часто появляется у детей эмоционально нестабильных родителей, когда они перенимает модель их поведения или когда самостоятельно ставят запрет на чувство. Мой знакомый Эмиль Артурович Махмуд рассказывает, что в детстве его папа часто проявлял агрессию по отношению к своей жене, что ей очень не нравилось, о чем она и говорила мальчику. Маленький Эмиль видел это и не хотел, чтобы его мама была недовольна им также как и отцом, поэтому поставил себе запрет на злость. Это привело к тому что в свои 25 лет он все еще лечится и все еще пытается его снять.
Но подавить нежелательную эмоцию можно разными способами: заесть, заспать, засмотреть новым сериалом. Так почему же человек выбирает именно аутоагрессию — злость направленную на себя? Психиатр Дмитрий Сергеевич Засонов говорит, что человек может подсмотреть у других людей такой способ избавления от чувств и начать «решать» свои проблемы подобным способом. Также возможно случайно попробовать и найти в этом избавление. «Есть мнение, что поскольку боль обрабатывается в таламусе — части промежуточного мозга — он не может воспринимать физическую и душевную боль одновременно. Получается, что одну боль можно перебить другой», — говорит Дмитрий Сергеевич.
Невозможно утверждать, что на появление самоповреждения влияет исключительно воспитание и родители, тут должна быть предрасположенность, некая генетика. В основном селфхармом занимаются люди в переходном возрасте от 12 до 25 лет — чувствительные, эмоциональные люди, которые остро воспринимают мир, слова, ожидания других, в большей степени европейцы, девушки. В России он есть, потому что для нас эмоции — это стыдно.
Импульсивный порыв избавиться от той самой стыдной, запрещенной эмоции происходит совершенно бесконтрольно, из-за чего порой возникают неприятные ситуации. Пытаясь управлять чувствами, я часто теряла власть над своим телом. После важных контрольных я обязательно находила вырванные клоки волос у парты. Перед преподавателями было стыдно. Контролю не поддаются как действия, так и возникающие потом мысли в голове «Зачем? Из-за чего?», происходит попытка понять себя. Некоторые задумываются и идут к психологу, чтобы копнуть глубже, а кто-то просто забивает, ведь «Можно всегда перестать», «Это у меня редко бывает» или «Я же делаю больно только себе». Все это напоминает слова алкоголиков, ведь селфхарм — такая же зависимость. В рассматриваемом случае — от адреналина и эмоций. Клинический психолог Светлана Владимировна Тихомирова говорит: «Во время самоповреждения организм вырабатывает обезболивающие вещества, которые дают ощущения эйфории. В следующий раз человек может делать это без особой причины. Просто потому что ему хочется».
Кроме всего этого при нанесении себе травм можно приобрести бонусную программу. Например, при определенных условиях рана может стать входными воротами для инфекции. При этом, обработка дезинфицирующими средствами не всегда гарантирует защиту.
Хотя обычно, после выздоровления, от всего пережитого человеку меньше хочется рисковать с теми же наркотиками, ведь тот максимум эмоций он уже получил. Моя подруга Даша, вышедшая в ремиссию, говорит что этот опыт сделал ее сильнее, ведь она много через что прошла. «Я начала ценить: время, сладкий чай, музыку, чистую кожу и друзей».
Предположим, что вдруг человек понимает, чем он действительно занимается, начинает видеть реальность, а не отговорки. Первое действие после этого — осознать, что само это не рассосется, так как проблема далеко не в селфхарме, а в том, что за ним стоит. В той самой эмоциональной дизрегуляции. Психиатр Дмитрий Сергеевич отмечает: «Есть вероятность того, что годам к тридцати личность станет более сдержанной, но не всегда и не у всех, поэтому я бы не советовал ждать годами». Самым верным способом остается врач. Он проведет диагностику, найдет корень проблемы и способ ее решения. Но главный шаг — обратиться за помощью, нужно сделать самостоятельно.