Франция, наши дни. У всех разные предпочтения в личной жизни. Кому-то нравятся однополые отношения, кому-то – иметь партнера противоположного пола. Никто ни перед кем не обязан. Но есть одна девушка, которая не остается равнодушна при виде автомобилей. И это не эстетическое удовольствие, а настоящая страсть, вызванная тем, что у нее в голове титановая пластина. Таким выглядит мир в фильме «Титан», снятом в 2021 году Жюлией Дюкурно.
Главная героиня фильма, Алексия, в детстве попадает в автоаварию, и врачи в ходе операции вшивают ей в голову титановую пластину. Вряд ли они ожидают, что уже выйдя из больницы, девушка сразу начнет целовать машину. Что будет дальше? Поначалу мы видим танцовщицу в автосалоне. Ее интересуют не отношения с людьми, а страстная любовь к машинам. А как Алексия обращается с теми, кто расчитывает на ее любовь? Довольно просто: жестоко убивает своих поклонников или поклонниц шпилькой для волос. Алексия – новый человек. Воплощение нового мира, нового социума. Главное, что хочет показать режиссер, это каким будет новый мир, который создают наши современники. Мир жестокости и технологий.
Главная героиня занимается любовью с автомобилем и становится беременной. На первый взгляд, ее жизнь – лишь взаимодействие с инстинктами тела: размножаться и убивать слабых. Но тут стоит посмотреть на корни такого поведения: непринятие «неверных». Новый мир – новая вера. А Алексия в этой вере – прототип Девы Марии, вынашивающей Младенца, Сына Божьего, сына машины. Когда серийную убийцу начинает искать полиция, она сбегает и притворяется пропавшим сыном капитана пожарной части Венсана. Он спасает людей, хотя сам проживает несчастную жизнь. Венсана можно сравнить с Иосифом. Он был женат, пока не пропал сын. Он заботится об «Адриане»: «Никто тебя не тронет, даже я». Даже раскрыв обман, ему неважно, кто скрыт под маской. Иосиф тоже был до конца с Марией, хоть до этого имел жену и детей. Венсан словно посвящен в новую праведность. Он, как Иосиф, оберегает Алексию, принимая у нее роды под возвышенную церковную мелодию.
В чем же заключается эта праведность? Жанр фильма – боди-хоррор. Огромное внмание уделено режиссером именно телу. Поэтому зритель видит мелькающие, снятые крупным планом кадры, когда Алексия, маскируясь разбивает себе нос. Поэтому мы видим убийства. Это как бы жертвы, жертвы ради новой веры, которой, как и многим нынешним религиям, не очень важны инстинкты человеческого тела. Новое тело сокрыто под титановой оболочкой в животе главной героини. Вообще, металл символизирует вечность. А под этой вечностью сидит дитя с титановым позвоночником, символ души. Становится понятно, что под непробиваемой и грубой оболочкой женщины сокрыта ее человечность. Кровь-машинное масло, которое отходит у главной героини вместо вод, сочится вместо молока из груди. Своим цветом масло пугает зрителя, говорит о тьме, поглотившей Алексию. Такова и суть нового мира. Его основа – вечная непробиваемость титановых душ. Душ, питающихся машинным маслом. Душ, погрязших в технологиях. Алексию, Венсана и других людей можно воспринимать как носителей первородного греха. Они склонны к состраданию. Девушка начинает любить несчастного отца, лежа у него на груди, когда тот перекачал себя стероидами. А в самом начале фильма, во время операции, на голове маленькой Алексии разные механизмы напоминают терновый венец, как символ ее страданий. Мужчина спасает всех от пожаров. Их чуткость и есть грех для новой религии.
О том, каким станет мир, позволяют судить первые и последние кадры фильма. В начале мы видим шоссе. Оно заполнено автомобилями. Вообще, дорога – символ продолжения жизни. И такие кадры намекают, что за это продолжение будут отвечать другие боги – механизмы. А на последнем кадре мы видим полубога, только что вышедшего из материнского утроба. Но где же волхвы, которые подходили к яслям Иисуса? Роды Венсан принимает у себя дома, в своей спальне. Волхвам приходить необязательно. Они уже внутри очага. В гараже, на улице рядом с домом, в числе бытовой техники. Их дары – появление других ценностей, среди которых первична бездушность.
Посмотрев фильм, я решила взглянуть в окно. Высокие дома, паль в воздухе, грузовики на кольцевой. Я почти не увидела людей, лишь несколько человек чистили снег со своих автомобилей. Я испугалась. Испугалась за то, что частично мы действительно идем к тому, чтобы поклоняться вместо священных текстов ноликам и единичкам или языку Паскаля.