Алексей Киселев – театровед, журналист, в прошлом – издатель журнала о театре и современном искусстве «Реплика». Эксперт фестиваля «Золотая маска», член Ассоциации театральных критиков. В своей лекции «Современный театр: Новый андеграунд» он рассказывает о том, что это за явление, о его представителях, предшественниках и идеологии.
Особенности названия
Часто андеграундом называют все «независимые» театры, но это не всегда так. Называют также «альтернативным» — но это значит «альтернативный чему-то», что спорно и требует уточнения. По отношению к представителям современного театра, о которых пойдет речь в лекции, применяется и термин «авангардный», что неверно исторически и идеологически, потому что авангард — это явление, ограниченное временными рамками. «Маргинальный» — самое популярное слово, которое нравится мне больше, чем «андеграунд», но рядом с термином «маргинальный» стоит знак минус: это люди, которые ни на что не претендуют, где-то плетутся и занимаются ерундой. В принципе, это так, эта коннотация аутсайдерская и не всеми воспринимается также позитивно, как мной.
Предшественники
Прежде чем рассказывать о том, что происходит в новом андеграунде, надо рассказать о старом, ведь андеграунд — тоже явление историческое, происходившее в СССР по идеологическим причинам. Театр поисковый и свободный не смог реализовать себя в официальных структурах, так что он существовал в квартирах, не афишируя свои действия. Так появился андеграунд в театре, музыке, живописи.
Говоря про театр, мы должны назвать двух героев: из Петербурга и Москвы. Борис Понизовский – основатель театра «ДаНет», крестный отец петербургского андеграунда и альтернативной культуры. Выходцы из студии «ДаНет» — это театр «АХЕ». «Пушкинская 10» — детище Понизовского, и даже сейчас у арт-центра есть некий статус андеграундного места, хотя это уже скорее легенда.
В Москве создатель андеграунда – это Борис Юхананов, руководитель «Электротеатра Станиславский», создатель собственной терминологической базы. Юхананов работал в театре с людьми с особенностями развития, с синдромом Дауна, аутизма, ДЦП. Юхананов просуществовал на задворках театрального официального течения все 90ые, и была большая честь, когда объявили, что Юхананов возглавит театр Станиславского как победитель в конкурсе концепций альтернативного театра. А ведь он – человек, который никак не состыкуется с представлением об официальной культуре. У него было немало учеников, и большая их часть работает сейчас на развлекательном телевидении – ТНТ, самые кассовые российские комедии, — так что можно сказать, что он опосредованно влияет на массы.
Андеграунд – это трудно фиксируемое явление в российской культуре 80-90ых, в котором задействовано большое количество личностей и идей, занимавшихся удивительными вещами, связанными с театром, абстракционизмом, перфомансом, инсталляциями или музыкой. В принципе, андеграунд породил много персонажей, которые не привязаны к жанровому определению и чувствуют себя свободно.
Новый андеграунд и характерные черты
Время того андеграунда прошло: кто-то умер, уехал, занимается официальной культурой, что-то поменялось в политической, социальной, культурной среде, и андеграунд как течение перестал существовать. Но в десятые годы XXI века что-то произошло снова, появилось много коллективов, которые целенаправленно себя не афишируют, не ставят в контекст, не заявляются на фестивали. Стало понятно, что такой театр живее и интереснее, чем остальное. И надо посмотреть, что там происходит, по каким правилам, назвать это, определить, и оказалось, что существует дополнительное течение кроме официального. Его логично было назвать «новый андеграунд».
Эти коллективы объединяют неочевидные, но характерные вещи. Первое — они не занимаются постановкой пьес. Текст, который читают на сцене, сочинен ими или сочиняется в процессе выступления. Во-вторых, это течение обходится без денег, в том числе снимается вопрос о зависимости или независимости. Диктуется некая эстетика нищего театра, который в России называют постдраматическим. В принципе, постдраматическим театром в РФ обозначают все, что непонятно, является частью независимого современного искусства и обходится минимальными средствами. В-третьих, нелегальность. Коллективы интересуются своей незаконностью: надо играть на заброшенных территориях, устраивать несанкционированные акции на каких-то других территориях. Можно и легально, но нелегально интереснее. В-четвертых, каждый из них находится в оппозиции. Коллективный бунт против всего. В-пятых, все, как один, запредельно солнечные добряки. Нежные, внимательные, обаятельные, скромные, зажатые.
Представители
1. Театр morph
Главный представитель театрального андеграунда в Петербурге, который больше не существует. Это было объединение людей, управляемое Сергеем Хомченковым. Драматургом и танцовщиком стал Роман Михайлов, одновременно один из главных математических умов XXI века и писатель, номинированный на «НацБест». Театр выдавал в год спектаклей пять или десять, некоторые не повторялись, некоторые шли дважды, спонтанно. Менялся внешний облик людей, менялся Сергей Хомченков под влиянием его кумиров и учителей. Это выглядело как погружение в галлюцинации.
2. Театр Тру
Человек, который пытался объяснить мне их спектакль, так и не смог подобрать слова. Я посмотрел их спектакль «Нет дороги назад» дважды, потому что не мог поверить в то, что происходит. Это постдраматический театр в русском понимании, и важно объяснить метод, которым работает театр «Тру». Возникает альтернативная театральная эстетика: человек читает свой текст на максимальной громкости голоса и максимальной скорости речи, монолог его построен по принципу музыкальной композиции. Это похоже на панк-рок и приобрело уже академический оттенок, так как сейчас актеры театра «Тру» получают задачи, похожие на задачи артиста хора или исполнителя оркестра. Театр Тру – театр статики и при этом максимального напряжения. На их спектаклях часто гомерически смеются, хотя театр не занимается шутками и не вкладывает их. Это то-то близкое к пост-иронии, наверное.
3. Театр «Организмы»
Родственные по духу театру Тру. Коллектив, существующий до сих пор. Влечет бремя молодежности, уставшие грустные люди с семьями продолжают делать анти-театр. Копаются в метофизике пубертатного сознания в эстетике плохого детского театра как художественной задачи. Когда становится совсем стыдно за происходящее на сцене, вы испытываете несравнимое ощущение прикосновения к личности: весь спектакль вас сбивают с толку и мучают похабным, неумелым театром, который рассеивает ваше внимание, а потом происходит панч, от которого у вас могут брызнуть слезы, и вы почувствуете себя ребенком или покойником.
4. Театр. На вынос
Андеграунд в Петербурге перестает существовать: театр Тру развалился, театр «Организмы» перестал выпускать премьеры, театр morph разошлись, театр «Пост» из андеграунда перешел в независимый продюсерский проект. Кажется, что подполье Петербурга обнищало и как явление перестало быть заметным, можно было писать текст на смерть андеграунда, как появился «Театр. На вынос». Театр, на спектакли которого билеты не продаются. Спектакли проводятся на городских улицах, на заброшенных территориях, на мероприятиях. И становится понятно, что хоронить петербургский андеграунд пока рановато.
5. Театр имени Александро Валенсио
Перемещаемся в Москву. Театр создан артистами театральной обочины, не попавших в заметные институции. Они ставят разные спектакли, иногда даже пьесы. Например, у них есть спектакль про обычного человека. Они подробно и по-доброму рассказали про его детство, про взрослую жизнь. Первым их важным событием стал импровизационный спектакль, поставленный в Театр.Doc, который основан на принципе, что он закончится только в момент, когда зрители перестанут делать то, что хотят актеры. Актеры занимаются мерзкими вещами, степень жесткости требований к зрителям усиливается постепенно. В начале спектакля публике выдаются тухлые помидоры и яйца, чтобы они могли кидаться ими в играющих. Аудитория звереет, и звереет не от того, что им не нравится происходящее, а от понимания, что можно все. Свобода детского нахального кривляния.
6. Бинарный Биотеатр
Коллектив, который чаще других действует на нелегальной территории, например, проникают в заброшенные кинотеатры, чтобы репетировать и играть спектакли. Создатель — Вася Березенов, человек, который, учась на театрала, решил уйти жить на улицу, чтобы не сойти с ума и не стать подобием других театралов. Познакомился с художниками, сумасшедшими, бездомными, узнал Москву. Вася делает спектакли подчеркнуто мистически-серьезные, пример андеграунда, который не стремится вас рассмешить.
7. Театр «Трансформатор»
Объединение экспериментаторов разных видов искусств, которым нечем заняться. Занимается исследованием перспектив изменения мироустройства с точки зрения квантовой теории. У них есть спектакль, основанный на принципе случайности: актеры и зрители встречаются в городе, и актеры сами не знают, куда вас поведут. И периодически они произносят какие-то тексты из разных эпох. В какой момент, что и как он будет читать – определяет публика. Этот спектакль ни разу не повторяется, это невозможно.
Есть трудноуловимая закономерность, по которой андеграунд обнаружен только в Петербурге и в Москве. В других городах есть люди, занимающиеся странными театральными вещами, но это, как правильно, одиночки. Они не являются влиятельным, заметным, исторически важным явлением. Почему же в Москве и Петербурге заметное течение есть, а больше нигде нет? Тут два варианта: первый – на самом деле, и в малых, и в крупных городах России есть андеграунд, просто он настолько андеграунд, что мы об этом не знаем; второй – его нет, и тогда надо искать причину. Возможно, андеграунд – это просто порождение крупных мегаполисов, с серьезным культурным бэкграундом. В других городах России и официального театра настолько мало, что андеграунду нечему противостоять. Главная функция андеграунда – это сбой системы, в нем должно быть что-то недопустимое, странное, неуместное. В этом смысле культура регионов не является благоприятной средой: ты попадаешь в контекст разрухи, пропаганды, пьяных людей на улице, и существование там театра – это уже нечто неожиданное.
Так звучала эта лекция в Казани и Улан-Удэ, но я успел переосознать кое-что, и пришел к выводу, что нового андеграунда не существует. Дело в том, что «Театр.На вынос», единственный коллектив в Петербурге, который претендовал на андеграунд, стал номинантом «Золотой Маски». И в условиях, которые существуют сегодня, культура с ее институциями настолько вцепчивая и внимательная ко всему, что как бы кто не старался уйти в подполье, надо приложить усилия, чтобы быть незаметным. Новый мир диктует прозрачность, а потому все, что я сказал, можно воспринимать как эпитафию.