В детстве я зачитывалась «Гарри Поттером» и Толкиеном, отказываясь читать школьную литературу, и когда родители удаляли их из моей электронной книги, я любыми способами пыталась скачать их обратно. Лет в двенадцать я нашла для себя «текстовые ролевые», где я могла не просто со стороны смотреть на обучение в магической школе и колдовство, но и сама, от лица персонажа, быть волшебницей. Я проводила за написанием постов многие часы, параллельно общаясь с другими участниками со всех концов русскоязычного мира. Чуть позже я погрузилась в ролевые игры, находя другие фандомы и направления, иногда даже играя тет-а-тет. И каждый раз, создавая персонажа, я наделяла его какой-то своей незначительной чертой, чтобы было проще ассоциировать себя с ним. Мне было нужно уйти от реальности: от надоедающих уроков, большого количества дополнительных занятий, усталости и стресса. Куда проще справляться с проблемами, игнорируя их,чем прикладывать усилия для нахождения решения.
В те моменты я, даже не подозревая о существовании этого явления, была эскаписткой. Эскапизм — это избегание неприятного и скучного, путем зацикливания на чем-то абстрактном: книгах, учебе, бесконечных размышлениях. Я пыталась игнорировать отсутствие взаимопонимания с родителями, одиночество, не было близких друзей, нелюбимые и бессмысленные занятия, которые я не могла бросить, ведь “уже столько лет занимаюсь, надо закончить”. Причем уход из реальности не казался мне странным, ведь чтение — это здорово, а практиковаться в написании текстов полезно. Только я тратила на очень много сил, всю внутреннюю энергию на продумывание сюжетов, проживание эмоций персонажей, и времени на жизнь не оставалось. Наступило разочарование. Книги осточертели однообразными сюжетами, ролевые — постами, которые писали мне в те моменты, когда я хотела только спать. Но оставаться в «обычном» распорядке дня мне не хотелось, это же было так типично, обычно и скучно. Я ударилась в трудоголизм.
Появлялась свободная минута — я открывала учебник. Когда учебник заканчивался — искала другие дополнительные материалы по нужной мне теме. Начинала учить японский и французский языки, историю, литературу, биологию и заниматься каждый день спортом. И за что бы я не бралась, я до последнего верила, что это навсегда или хотя бы надолго. Уставая, я все равно сидела за учебой, я пыталась заполнить пустые дни хоть чем-то, чтобы не тонуть в своих мыслях. Я боялась самоанализа, потому что надо было заглянуть в себя, а там — глубокое море, в котором очень просто захлебнуться. Своя непознанная “тень” пугала, а эскапизм был безопасным «методом». Но сил на работу осталось мало, и на помощь пришел «Tiktok»: бесконечная лента коротеньких видео, подстраивающихся под мои интересы. Потом — громкая музыка, заглушающая мысли, в текст которой я не вникала. Еще позже — романтизация жизни, приятно представлять себя главной героиней фильма, чьи неудачи непременно приведут к успеху. Я чувствовала себя лучше, когда у меня появлялись иллюзорная уверенность, что весь мой труд окупится и что я напрягаюсь не напрасно. Но долго жить в обмане сложно. Реальные проблемы в какой-то момент пробивают защитную стенку из красивых впечатлений, мысли выбивают пробки из ушей, и приходится думать. О причинах обид на родителей, о пугающем взрослении, которое наступило так быстро.
Вокруг были другие люди, их мнение обо мне, возможно неодобрение и страх показаться неудобной. Но уходя от мира, я уходила в том числе и от самой себя, ведь тонуть не хотелось. Мне было некомфортно и во внешнем мире, и во внутреннем, нужно было искать выход. Сейчас я реже прихожу к эскапизму, предпочитая ему общение с другими людьми, общаясь, я лучше узнаю себя, и наталкиваюсь на такие вроде простые и логичные выводы, которые раньше не приходили мне в голову. В разговорах самой с собой я не озвучивала напрашивающийся мысль, лишь раз за разом обходя ее кругами. Наконец я решилась ступить в воду своих мыслей и плавно туда заходить, постепенно привыкая к температуре. Потребности в созданном другом мире нет до тех пор, пока в водоеме не станет холодно. Во мне всегда будет что-то, что мне страшно понять и принять, а значит потребность в эскапизме когда-нибудь опять появится, но сейчас я буду подходить к нему аккуратнее.