Я стою перед «Последним днем Помпеи» Брюллова. Мне 6, я первый раз пришла в Русский музей. Я смотрю на картину и не слышу, что мне говорит экскурсовод, не слышу ничего. Яркая вспышка света ослепляет. Мать обнимает своих дочерей, сыновья несут на руках пожилого отца, женщина стоит на коленях, прощаясь с сыном. Каждый пытается унести то, что ему дорого: художник – инструменты, священник — крест. А драгоценности рассыпаны по дороге, они больше никому не нужны. Полотно заполнено людьми, и каждый из них – главный герой. Слезы незаметно стекают у меня по щекам. Я стою около огромной картины и плачу. От страха, от восторга, от того, что я раньше никогда не испытывала.
Для меня главное в живописи – эмоции, которые я от нее получаю. Я стараюсь часто ходить в музей: просто бродить по залам в одиночестве, в будни, когда никого нет. Искусство стало важной частью моей повседневной жизни. В нем я ищу то, чего мне не хватает в реальности. Красоты, спокойствия, искренности. Но чтобы искусство было живым, оно должно отображать самые разные чувства. Его задача – передать
ощущения художника, рассказать о том, что его волнует. Если бы я писала картину, чтобы предать свою боль или страх, то сделала бы это без мрачных красок или пугающих деталей. Думаю, моя любимая художница Зинаида Серебрякова нравится мне именно из-за своей чуткости и тонкого восприятия мира. Ее картины – светлые, нежные, воздушные, часто отражают чувство беспокойства, а иногда и ужаса. Именно
живопись помогла ей справиться со всеми трудностями: смертью мужа, вынужденной иммиграцией. Ее картины, часто печальные, все равно дают надежду. Как бы тяжело не было, всегда нужно цепляться за то, что для вас важно – как бы говорит художница. «Карточный домик» – работа, написанная после революции. На ней изображены дети художницы, которые строят домик из карт. Кажется, это совершенно обычный сюжет. Но взгляды детей совсем не такие, какими они должны быть у ребенка. Они задумчивые, какие-то отчужденные. Дети одеты в безликую синюю одежду, похожую на униформу. Рядом лежит игрушка, но они не обращают на нее никакого внимания. Теперь все по-другому. Их жизни, как и страна, рушатся так же просто и быстро, как фигурки из карт. Счастье, которое так долго строили, можно потерять в одно мгновенье. Детство кончилось, а что дальше – неизвестно. Сейчас, когда я думаю о своем будущем, то тоже чувствую растерянность и ужас. Поэтому именно «Карточный домик» передает мое ощущение о самом страшном.
Раньше для меня были важны яркий свет, краски: оранжевый, красный, золотой, динамичный сюжет, как в «Последнем дне Помпеи». Сейчас мне стали нравятся более лаконичные картины. Одна из таких картин – «Неутешное горе» Ивана Крамского.На ней изображена женщина, потерявшая ребенка. Она стоит посреди комнаты, прижимая к себе его кружевную рубашку. Она будто цепляется за нее как за последнее, что осталось от ребенка. Ее пустые, почти спокойные глаза смотрят вглубь смотрящего. Героиня словно смирилась со своим горем. Все в комнате кажется застывшим и мертвым. Все, кроме глаз женщины. Разве, чтобы передать горе, нужно что-то еще? Женщина в черном платье выделяется на фоне светлой комнаты в золотистых тонах. Цветы – тюльпаны, выглядят подчеркнуто хрупкими, совсем как жизнь человека. За дверью – пустота, такая же, как на душе матери, потерявшей ребенка. Может ли что-то быть страшнее? Художник не задает нам этого вопроса и не дает на него ответа. Просто рисует страх таким, какой он есть. Живописец написал картину после смерти маленького сына, а героиня произведения – его жена, Софья Николаевна. Я думаю, для него это был способ по-своему избавиться от страха смерти и горя. Или погрузиться в картину, чтобы оставить на ней все свои эмоции и переживания – без остатка. Крамской, как и любой творческий человек, выражает себя в искусстве. Для него это естественно. Люди часто говорят о своих переживаниях, а для художника живопись – такой же способ рассказать зрителю что-то важное с помощью символов и образов.
Мне нравится смотреть на спокойные пейзажи, букеты цветов в вазах, на влюбленные пары в саду. Мне нравится, когда красиво и легко. Но по-настоящему я люблю картины, которые заставляют меня думать о том, чего я не хочу видеть сама. Я не замечаю страха и боли, потому что знаю, что эти чувства никому не нужны. Живопись учит нас принимать страх так же, как мы принимаем спокойствие или радость –любую эмоцию. Наша жизнь – не светлая картина, залитая солнцем. Она сложная и противоречивая. В ней есть символы, понятные не всем, отталкивающие детали. Но на нее нельзя смотреть поверхностно, иначе мы просто не поймем ее смысла.